Душа и фантомы - Любовь Казазьянц

– Да, дорогой, я так признателен, что ты пришёл сопровождать меня в такой тяжёлый момент.

– Не стоит благодарности, – учтиво ответил я. – На работе дали выходной.

– Спасибо, Паша. Давид и так очень сильно переживает, прямо плакал сегодня.

– Я его понимаю, ведь он с детства привязан был к Саре Михайловне.

– Хоть в этом избавлении от боли и страдания я смогу ей помочь! – сказал отец Давида со слезами в голосе.

У него зазвонил телефон. Он коротко поговорил.

– Вот, зовут, попросили пройти на первый этаж в комнату 20. Пойдём!

Мы, молча, поспешили двигаться в названном направлении. Вошли в фойе. Обстановка выглядела дорого, но без излишеств. По сиреневой ковровой дорожке прошли в названный кабинет.

Постучали. Войдя, мы увидели пожилого подтянутого мужчину с сединой. Одет в дорогой серый костюм. Толстая роговая оправа дополняла его официальный вид. Он поздоровался, пригласил присесть. Представился:

– Андрей Романович. Слушаю вас.

Отец Давида вкратце рассказал историю болезни Сары Михайловны.

– Я готов подписать все нужные для процедуры документы, – закончил он.

– Да, пожалуйста. – С этими словами Якову Сионовичу подали несколько печатных листов.

– И вот ещё… Осталось только выбрать, как ваша родственница хочет умереть? То есть, каким способом?

– А что у вас ещё и выбор имеется? – удивился Яков Сионовоич.

– Да. Самое распространённое – смертельный укол, можно с использованием таблетки, или некоторые предпочитают раньше уснуть.

– Думаю, раньше усыпить, а потом укол. Это будет гуманно, – после долгой паузы ответил отец Давида. И я в поддержку кивнул ему.

– Хорошо. Вот счёт за услугу. Туда входит и кремация тела. После оплаты, отправьте нам факс. Мы вам позвоним, когда привезти больную.

Отец Давида взял счёт, и мы с ним вышли.

«Да, надо срочно завести семью, а то неизвестно, для кого я работаю и сколько времени мне ещё отпущено. Хочется испытать любовь, семейное счастье! Что ж срочно надо приниматься за разработку этого плана», – решительно подумал я.

В машине отец Давида открыл конверт со счётом и ахнул. Там была указана внушительная сумма. Но он зажмурил глаза, чтоб не расплакаться.

– Вот сволочи, и на смерти делают деньги! – с ненавистью произнёс он. – Бедная моя золовка!

Железное сердце

Фантастический рассказ

Посвящается моей младшей дочери Маргарите и её другу Бухману Захару.

1 глава. Возвращение к жизни

– Скальпель… Зажим… Тампон… Давление крови… Давление крови… Щипцы…

Неоновый, до тошноты яркий свет в операционной. Потный лоб хирурга. Внимательно ловящие каждый его жест глаза ассистентов, и их нервные чувствительные пальцы.

Тянулись бесконечные девять часов уникальной операции, мерно поделенные на тягучие секунды стоимостью в жизнь.

Сложнейшая операция проходила в израильской клинической больнице «Адаса» с участием врачей, хирургов, кардиологов из Израиля, Японии и Америки.

«Жертвой несчастного случая оказался двадцатилетний юноша. В пьяной драке его грудь была рассечена топором. Левая часть грудной клетки пострадавшего представляла кровавое месиво: повреждены сердце, центральная артерия. Больной был доставлен в хирургию спустя более получаса после травмы. Наблюдалась большая потеря крови. Заменено сердце, левая часть грудины. Использованы искусственные материалы…», – записано в медицинской карте в день приёма пациента.

Через три дня после этой операции на первой полосе газеты «Маарив» вышла статья о редчайшем событии в больнице «Адаса».

«Молодость, крепкое здоровье пациента сыграли решающую роль в позитивном исходе операции. Хирург Исаак Шоашвили провёл уникальную операцию с ювелирной точностью» – из газетной статьи.

«Уникальная операция в «Адасе», «Медицинская сенсация», «Хирургия на взлёте» – бурлила пресса, описывая редкую операцию и необъяснимый успех медиков. Больницу атаковали корреспонденты и журналисты.

После операции больного поместили в одиночную палату реанимации, за ним установили строжайший медицинский и технический контроль посредством медицинской аппаратуры. Парень пролежал без сознания пять суток, подключённый к различным аппаратам. Его никто за это время не навещал. Врачи не знали, есть ли у пациента родственники. Но почти ежедневно о состоянии здоровья больного справлялась по телефону некая корреспондентка из центральной газеты.

2 глава. Маргос

– Ну, наконец! Очнулся! Всё отделение за тебя переживает. А пресса и телевидение – тут как тут. Свеженькую сенсацию им подавай! Пока ты был без сознания, успел прославиться, – объявил молодой женский голос.

Маргос, придя в себя, смутно различил фигуру медсестры в белом халате. Болтающая без остановки девушка, продолжала:

– О вас позавчера написали в газете сенсационную статью, а наш главврач рассказывал по радио об операции. Вы теперь – больная знаменитость, то есть простите, знаменитый больной!

– Не понял, вы о чём? И вообще, где я? – недовольно пробасил Маргос. – Может в Раю? Тогда мне надо переговорить с Богом. И желательно с глазу на глаз, – задумчиво размышлял вслух больной.

– Молодой человек, вы что, ещё спите? Спуститесь на землю! Пока что мы находимся среди смертных. Вас всего лишь прооперировали.

– Надо же, значит, меня изрядно подштопали! Замечательно, сестричка. Конечно, ощущать себя живым гораздо приятней!

В палату вошёл доктор и обратился к медсестре:

– Ну, как у нас Маргос?

– Доктор, всё в ёлочку! – перебил пациент, подавая признаки жизни.

– Вы поправляетесь на глазах! Думаю, через два три дня попробуем возвратить вас в вертикальное положение, – пошутил доктор. – Ну, поделитесь ощущениями!

– Хм… Самые приятные, шеф, только в груди что-то подозрительно тикает. Вы там не бомбу случайно оставили? А то, знаете ли бывали случаи – забывали внутри железяки всякие. Ощущения скажем, ну, сами понимаете…

– Не волнуйтесь, больной, раз выкарабкались, эти ощущения теперь на всю оставшуюся жизнь. А она у вас, поверьте, будет долгой. Сердце-то в вашей груди теперь железное, – успокоил доктор.

– Не знал, что у медиков – свои приколы!

– Нет, нет, я вполне серьёзно, – утвердительно кивнул врач, указав на свежую газету, лежащую на тумбочке, хирург вышел.

Пациент попросил вошедшую медсестру прочитать статью вслух. Из статьи он узнал, что дорогостоящую операцию оплатил богатый спонсор, пожелавший остаться неизвестным. Маргос был приятно удивлён, не мог предположить, кто сыграл роль спонсора.

– Сестричка, пока я был в отключке, ко мне не приходил такой старичок с седой бородой и гладким лицом?

– Я работаю через день. С полной уверенностью могу сказать, что в мои дежурства вас никто не навещал. Если не считать девушку журналистку из газеты, статью которой я только что читала.

– У неё золотистые кудри? – настороженно спросил Маргос.

– Да, откуда ты знаешь? – удивилась медсестра.

Услышав ответ, Маргос изменился в лице.

– Мне срочно надо увидеть эту журналистку. Тебя как зовут?

– Катрин.

Маргос от нетерпения занервничал.

– Я попрошу тебя, Катрин, сейчас же позвонить в газету. – Он указал глазами на газету. – Её зовут Валетта Райан, пусть срочно приедет.

– Хорошо, только не волнуйтесь так, – ответила медсестра и вышла.

3 глава. Тонг

Маргос погрузился в воспоминания и незаметно задремал. Во сне ему привиделся тибетский монастырь, утопающий в зелени, окружённый глухой стеной. По утрам в его окрестностях пели диковинные птицы. У главных ворот рос исполинский платан, в дупле которого жила белка Анда, которая стала его единственным другом.

Маргос в одежде тибетского монаха кормил юркую сладкоежку орехами и сушёными фруктами. А белочка Анда учила молчаливого монаха понимать язык животных и птиц, общалась с ними. Они понимали друг друга.

Во сне его звали Тонг. Он прожил в монастыре несколько лет, обучаясь там боевым искусствам. На протяжении времени его пребывания в тибетском монастыре, он научился многому, любви к окружающему миру, философскому отношению к жизни, Тибетские монахи относились к птицам и животным с милосердием: подкармливали голодных, выхаживали раненных. И Тонг трепетно относился к обитателям лесного высокогорья. Он был благодарен своим мудрым учителям.

Неожиданно Маргос проснулся. Ему показалось, что время, растянутое во сне как пружина, в одно мгновение вдруг сжалось в комок и застыло. Он зажмурил глаза и в памяти всплыл образ мечтательной Валетты: грустный взгляд её серо-зелёных глаз, золотые локоны, обласканные ветром. Вспомнился их последний разговор, разрыв…

Когда Маргос впервые увидел неприступную Валетту, дал себе обещание: «Если эта девушка станет моей, мне больше нечего просить у Бога в дальнейшем». Он не мог себе и представить, что расстанется с ней когда-нибудь. В ней было всё – красота, ум, талант, желание реализовать свои способности и мечты. Она стала его невестой, но ненадолго. Уехала в столицу учиться. Валетта мечтала стать художницей, а в итоге отдала годы учёбы журналистике.